Археологический комплекс находится в 6 километрах к юго-востоку от села Купчегень на левом берегу Катуни по обе стороны Чуйского тракта.

Археологические объекты расположены на высокой прибрежной террасе Катуни по обе стороны от дороги на большом участке протяженностью около 4 километров вдоль берега Катуни, практически усеянном древними курганами, от устья реки Большой Ильгумень до бома Кур-Кечу. Комплекс включает несколько сот задернованных каменных курганов диаметром от 2 до 40 метров, ряды балбанов, стелы, изваяния, прямоугольные оградки и круглые поминальные сооружения, расположенных отдельными группами.

Здесь встречаются и плиточные могилы бронзового века, и расположенные отдельными группами поминальные сооружения скифского типа, и более поздние прямоугольные оградки и каменные выкладки. Датировка памятников охватывает огромный период от эпохи ранней бронзы (XVIII-XVI века до н. э.), раннескифского времени (VIII-VI века до н. э.), железного века (пазырыкской эпохой, VI-III века до н. э.), гунно-сарматского времени (II до н. э. - V век н. э.) до средневековья.

Центральное место занимает изваяние древнего поминального комплекса. Оно находится в южной половине долины метрах в 200 от Чуйского тракта и хорошо заметно с дороги.

На 1,5-метровой стеле выбито лицо воина, хорошо заметное под определенными углами. На лице четко видны раскосые глаза, нос с небольшой горбинкой, четко очерченные надбровные дуги, рот и, как принято говорить, волевой подбородок, в ухе легко угадывается серьга. А ниже, при определенной фантазии, угадываются выбитые на камне элементы вооружения.

К сожалению, многие объекты пострадали при распашке поля и при строительстве Чуйского тракта. Надо сказать, что ни сами алтайцы, ни монголы, ни китайцы, ни казахи на протяжении многих веков, как бы ни менялись их политические или иные взгляды, не трогали эти памятники, считая их священными. И лишь советский строитель в атеистическом порыве всеотрицания мог использовать уникальные древние памятники просто в качестве камня для строительства дороги.

Вот так день за днем мы продвигались вперед и вперед по Чуйскому тракту в сторону границы с Монголией. Перевал Теплый Ключ был крайней точкой нашего путешествия: заснеженные вершины хребта Сайлюгем «сообщили» нам о том, что пора поворачивать назад. Обратная дорога всегда казалась мне короче, чем дорога туда. Так было и на этот раз: более 250 км от Джумалинских ключей до турбазы на Кордоне «Кур-Кечу» мы преодолели, как мне показалось, совершенно незаметно. Наверное, я была переполнена впечатлениями от увиденного и пережитого за последнее время: семь дней, проведенные на Алтае, пролетели на едином дыхании, переплелись-перепутались в моей голове. Как же много эмоций и информации вместили эти дни!

В полной темноте мы прибыли на Кордон, расположенный чуть в стороне от Чуйского такта в месте впадения реки Большая Ильгумень в Катунь. Первые же минуты нахождения здесь буквально потрясли меня своей «цивилизацией» - в аиле, где нам предстояла ночевка, простым нажатием кнопки включилась «лампочка Ильича». После двухместных двухуровневых лавок и солнечных батарей в Джумалинских ключах электричество показалось мне высшим достижением человечества!
1.


Фото Дмитрия Борисова

Всю ночь было слышно, как могуче шумит на перекатах Катунь, убаюкивая и успокаивая переполненных эмоциями путников. А утро принесло то, о чем я мечтала все путешествие: здесь, на берегу Катуни, хозяйничала спелая Осень – сияли золотом березы и мелированные кончики ветвей лиственниц, горели багрянцем травы и кустарники. Иногда эту идиллию нарушал перепутавший времена года багульник, покрытый нежнейшими цветами. Проснувшись радостным солнечным утром среди этой красоты, мне показалось, что я попала в райской уголок.
2. Река Большая Ильгумень, впадающая в Катунь:

3. Турбаза на Кордоне «Кур-Кечу»:

4.

5.

В нашем сентябрьско-октябрьском путешествии 2009 года мы полностью выполнили задуманное, посетили все запланированные программой места, преодолели все трудности, а препятствия нам почти и не препятствовали. Теперь можно успокоиться и расслабиться.
6.

7.


Фото Даши Горшениной

Купание в стремительной Катуни:
8.


Фото Olivier Renck

9.


Фото Olivier Renck

10.

11.

По сути, здесь завершилось наше путешествие 2009 года: на обратной дороге мы заехали в Чемал, про который я еще расскажу, и возвратились в Новосибирск.

Громадное спасибо всей нашей весело-шебутной молодежной компании, в которой я провела столько наполненных счастьем и эмоциями дней! Безграничная благодарность Altai Discovery Team (http://www.altaidt.com/ru) – Ксении Свобода, Денису Фролову, Виталию Гуляеву, открывшим для меня «двери» на Алтай, показавшими его таким, что я «заболела» этими местами. С этой профессиональной, высоко организованной командой я еще не раз побывала на Алтае, о чем мои рассказы еще впереди!)))
12. Прощальная фирменная Ксюхина дамляма, приготовленная на костре:

13. Мы все:

Мои рассказы про путешествия на Алтае:

-
-
-
-
-
-
-

Это прекрасное место для наслаждения дикой алтайской природой!

Там, где горная красавица Катунь входит в узкое ущелье посреди непроходимых высот, а Чуйский тракт спускается с перевала Чике-Таман, находится много достопримечательностей Горного Алтая. Там прямо под устьем Большого Ильгуменя, шумит Ильгуменский порог Катуни. А рядом в долине прячется древний археологический комплекс.

Там же находится туркомплекс или кордон «Кур-Кечу». Эта старая большая туристическая база будет настоящей находкой для любителей отдохнуть в горах, для увлеченных рафтингом, для организаторов семинаров или фестивалей. На территории базы «Кур-Кечу» сдаются домики и аилы со скромным походным комфортом, есть баня и автостоянка. На базе организуются экскурсии, водные сплавы, конные прогулки.

Как добраться

Хотите знать, как доехать до кордона «Кур-Кечу»? Кордон расположен на берегу реки Катунь рядом с 680-м километром Чуйского тракта, в нескольких километрах за селом Купчегень Онгудайского района Республики Алтай, которое находится недалеко за перевалом Чике-Таман.

Говорят, что в старые времена здесь была переправа через Катунь, не успевшие переплыть реку, попадали в смертельные водовороты Ильгуменьского порога, поэтому место и прозвали гибельной переправой, или Кур-Кечу, по-алтайски. Но это сочинили экскурсоводы, чтобы добавить в свои рассказы немного мистики. Ну а переправа, конечно же, была, но выше по течению у бома Кур-Кечу

Добро пожаловать в туркомплекс «Кур-Кечу»!

Бом Иту-кая

В приустьевой части реки Большой Яломан, на вершине речной террасы находятся остатки Яломанского городища-крепости, датируемого VIII–XI вв. Сегодня в этих местах можно разглядеть остатки более 80 жилищ, точнее каменные кладки основания построек. Ученые утверждают, что на этом месте был один из средневековых городских центров алтайских тюрков.

Бом Иту-кая

Бом Иту-кая

Чуйский тракт сегодня - дорога федерального значения. Сотни тысяч туристов ежегодно следуют по ней, наслаждаясь природой Горного Алтая. Но мало кто знает, какой ценой была проложена эта трасса, скольких человеческих жизней она стоила. Этот путь стал своеобразным памятником тем, кто попал в жернова зародившейся в послереволюционные годы системы.

Одно из подразделений Сиблага, занимавшихся прокладкой дороги − «командировка» у бома Кор-Кечу − стало местом мученического подвига иеромонаха Киприана (Нелидова).

По Великому шелковому пути

Историки спорят, когда появились первые упоминания об этом пути, соединяющем обширный регион Западной Сибири и монгольско-китайские степи. Есть версия, что Чуйская вьючная тропа имела отношение к Великому Китайскому шелковому пути как его северное ответвление. Но первые сведения о конной тропе, пролегавшей по долинам рек Катуни и Чуи, в русских записях относятся ко второй половине XVIII века, когда часть Алтая вошла в состав России.

С середины ХI Х века, с присоединением так называемых двоеданцев (юг Горного Алтая) сложились благоприятные условия для развития торговли с Монголией и Китаем. Купцы организуют вдоль дороги перевалочные пункты: Шебалино, Топучее, Онгудай и Кош-Агач. В самом дальнем из них, Кош-Агаче, уже в 1871 году был построен храм апостолов Петра и Павла. Вместе с купцами эти места регулярно посещали православные священники-миссионеры.

Тогда будущий тракт представлял собой вьючную тропу, но на многих переходах силами местных крестьян уже была проложена неплохая дорога. С начала XX века начинаются более активные работы по прокладке дороги на всем протяжении пути, но их остановила начавшаяся Первая мировая война.

Только в 1922 году была возобновлена реконструкция дороги, а через три года осуществлены первые экспериментальные автомобильные рейсы по ней. Но на тракте тогда оставалось еще много опасных мест.

«Коммунистическими темпами»

В 1932 году председатель Западно-Сибирской краевой рабоче-крестьянской инспекции Папарде писал в Москву: «Сибкрай РКИ просит рассмотреть причины совершенно недопустимой, граничащей с вредительством волокиты со строительством правобережного варианта Чуйского тракта и привлечь виновных к суровой ответственности, обязать Главдортранс закончить изыскания, строительство тракта и моста через реку Бию в срок».

Осенью 1932 года основной рабочей силой на строительстве дороги стали заключенные седьмого отделения Сибирских лагерей. На каждые несколько десятков километров создавались временные концентрационные лагеря, так называемые «командировки», рассчитанные на десятки или сотни человек. Но особенно активизировался «набор» бесплатной рабочей силы на строительство Чуйского тракта в начале тридцатых годов.

Сиблаг был создан в 1929 году. Он охватывал обширную территорию Юго-Западной Сибири. Управление Сиблага поочередно перемещалось из Новосибирска в Мариинск и обратно.

Планы, спускаемые «сверху», с каждым этапом работ ужесточались. От людей требовали невозможного. Все делалось вручную. Тем не менее, 1 января 1935 года Чуйский тракт был сдан в эксплуатацию Государственной комиссии. Ценой таких ударных темпов были изломанные человеческие судьбы и погубленные человеческие жизни.

Большинство заключенных, в том числе и женщины, трудились на выравнивании дорожного полотна. Работали кирками, лопатами, на тележках возили грунт. От холода, голода, непосильного физического труда и болезней умирали десятки, а может, и сотни человек.

Против скалы

«Командировки» организовывались по-разному. Часто – путем отселения местных жителей из отдельно лежащих населенных пунктов или на их окраинах. В пустынных зонах создавались временные лагеря из землянок, вырытых в открытом поле.

Особенно трудно приходилось на работах по пробивке скальных бомов: Кор-Кечу, Яломан, Белый Бом. Находясь в корзинах, подвешенных на отвесном склоне, заключенные работали зубилом и молотком. Объем пород, раздробленных таким образом, превышал сто тысяч кубометров. После пробивки бома вручную укладывались подпорные стенки. На это ушло только на бомах Кор-Кечу и Яломан 24 тысячи кубометров грунта.

Тракт строил новомученик

Правдивая история о Чуйском тракте и его строителях почти не исследована. Она хранит в себе много тайн о трагическом периоде истории России ХХ века. Одна из них – лагерь-«командировка», где похоронен иеромонах Киприан (Нелидов), прославленный в лике преподобномучеников в феврале 2002 года.

Отец Киприан был арестован в Москве весной 1933 года. Проходил он по одному делу с епископом Варнавой (Беляевым) за попытку создания тайного монастыря. Оба были осуждены на три года лагерей и отправлены на Алтай «спасать» план строительства магистрали всесоюзного значения.

Вообще на строительстве Чуйского тракта было почему-то много москвичей. Ходили слухи, что многие заключенные были собраны в Москве на Хитровом рынке.

О месторасположении «командировок» вдоль Чуйского тракта, к сожалению, не опубликовано никаких материалов. В июне 2002 года жителем Москвы, внучатым племянником о. Киприана Григорием Викторовичем Анащенко был сделан запрос о лагере у бома Кор-Кечу. У нас как у исследователей была надежда на воспоминания местных жителей, а также дневниковые записи монахини Екатерины (Чичериной), опубликованные в книге «У Бога все живы».

Живые свидетельства

До поездки мы более всего опасались таежной местности, которая способна скрыть любые рукотворные неровности ландшафта. Но нам повезло: в районе бома Кор-Кечу практически нет леса. Лог Карасук, простирающийся перед бомом, покрыт невысокой горно-луговой растительностью. Более того, это место находится вдалеке от селений и практически не культивировалось. Правда, на нем видны следы сравнительно недавних траншей и раскопок курганов, оставленных археологами.

Место лагеря у бома было указано лишь двумя старожилами – еще сказываются прошедшие годы и тот ореол страха, которым была окутана, особенно тогда, деятельность карательных органов.

В селе Топучее верующая бабушка по имени Мария, крещеная, хотя и татарка наполовину, рассказывала, как разрушали храм, как разбивали и жгли иконы в домах. На наш вопрос, почему же верующие не препятствовали этому, ответила: «Разве вы не знаете, до чего довели людей? Чуть что не так скажешь – сразу заберут».

Местные жители нередко были враждебно настроены по отношению к заключенным. Конвоиры обязывали следить за беглецами.

Видимо, единственный из живых, кто помнит лагерь Кор-Кечу – это Василий Иванович Бельский, 1915 года рождения, житель села Онгудай. В 1919 году их семья переехала на Малый Яломан, в 1830 – в с. Иню, в 1932 – ссылка в Новокузнецк, потом вернулись и жили в Купчегене. Населенные пункты, в которых жила семья В.И. Бельского, отстоят недалеко от бома. Василий Иванович вспомнил случай из детства: он заметил беглеца, спрятавшегося в кустах, и рассказал об этом председателю сельсовета. Помнит и лагерные бараки, находившиеся справа под горою, вдалеке от тракта, не доезжая скальных выступов бома.

Наибольшую помощь в поиске места лагеря оказал житель села Купчегень Юрий Назатович Карастанов. Он согласился быть проводником и показать месторасположение лагеря.

В поисках лагеря

Лог Карасук и бом Кор-Кечу находятся за перевалом Чикетаман почти в десяти километрах от Купчегеня. Раньше дорога в обход бома шла поверху, подъем был трудным и утомительным. Сейчас же, благодаря нечеловеческим усилиям заключенных Сиблага, она вьется по «откопанцу», буквально над самым потоком бурной Катуни.

Где жили строители дороги на боме Кор-Кечу? Их небольшой барачный «городок» располагался примерно в пятистах-семистах метрах от Чуйского тракта, если смотреть вдоль него. Бараками служили палатки, а точнее – тенты, натянутые над неглубокими земляными рвами. Леса вокруг практически нет. Поэтому, если в лагере и были деревянные дома, то разве что для охраны. В одном из рвов мы обнаружили осколки тонкого оконного стекла, несомненно, относящиеся к тому времени.

Капитальные постройки в лагере не возводились. Не было у него и ограждения. «Командировка» обустраивалась как временное местонахождение заключенных – на период работ по пробивке бома. Просуществовала она несколько лет. Когда лагерь расформировали, тенты, кровати и другое имущество вывезли, а на поляне остались лишь аккуратно выкопанные рвы, до сего дня сохранившие свою форму практически в первоначальном виде.

С юга лагерь был прижат к горному склону. Почти у самого его подножья находится отпечаток конструкции круглой формы − возможно, это была сторожевая вышка. Относительно сторожевой вышки все постройки располагались в северном сегменте, то есть угол обзора, необходимый для надзирателей, составлял не более 180 градусов. Примерно в двадцати метрах на северо-восток от вышки находятся два продолговатых углубления размером 4 на 8 метров, которые, скорее всего, служили погребами и были у охранника как на ладони.

С запада от вышки находился большой (10 на 70 метров) мужской барак, представлявший собой длинное помещение с двумя рядами кроватей и проходом посредине. В нем могла быть только одна перегородка, отделявшая барак от большой комнаты, в которой некоторое время жила монахиня Екатерина (Чичерина). Рвы остались настолько нетронуты, что безошибочно можно определить, где был вход в этот барак.

Севернее от вышки находился комплекс из восьми бараков, расположенных по периметру вокруг, видимо, столовой. Четыре строения с южной стороны принадлежали охране. Три почти квадратных строения с востока и одно вытянутое с севера, скорее всего, были: первые − женскими бараками, а второе – имущественным складом. С восточной стороны пределы лагеря ограничивались длинным неаккуратным рвом, который либо был оставлен недоделанным за ненадобностью, либо служил для складирования орудий труда (тележек, корзин и прочего). В некотором отдалении от лагеря с западной стороны находился барак размером 10 на 12 метров с ярко выраженным входом. Здесь располагалась больница, а точнее − изолятор для инфекционных больных. Здесь монахиня Екатерина (Чичерина) несла обязанности по уходу за больными.

Были при лагере еще баня и прачечная. Они находились на самом берегу Катуни, на каменистом выступе, который огибает река. Здесь удобный пологий спуск к воде. Однако, чтобы до него добраться, нужно спуститься по крутой тропинке, поскольку Катунь в этом месте течет в глубоком каньоне, который, как пишет Е.В. Чичерина, не ниже московской многоэтажки. До лагеря отсюда не меньше километра.

В целом, ландшафт местности сегодня практически такой же, каким был семьдесят лет назад. Современный вид ее в точности совпадает с дневниковыми записями Е.В. Чичериной. Катунь из лагеря не видна, поскольку протекает в глубоком каньоне, лог довольно плоский и хорошо просматривается тракт. Здесь же проходила и старая вьючная тропа, по которой шли караваны, видимые из лагеря. С юга он закрыт от солнца хребтом, образующим бом Кор-Кечу. Правда, Е.В.Ч ичерина пишет, что в лагере никогда не бывает солнца, но это так только в осенне-зимний период – с октября по апрель. В остальное время года солнце поднимается выше гребня. Видимо, Е.В. Чичерина находилась здесь только в осенне-зимний период.

Место кончины мученика

Следует добавить, что один из охотников алтайцев (Александр Попов) назвал это место бом Еркечу, что значит «мужская переправа». Он же рассказывает, что заключенные содержались в таких невыносимых условиях, что беглецы крали подчас лошадей и, не имея спичек, чтобы развести огонь и поджарить конину, ели мясо сырым. Пойманных беглецов расстреливали на месте и даже не хоронили – «как скот». В дневниках Е.В. Чичериной говорится к тому же о специально дрессированных собаках, которые были способны задирать людей насмерть.

Подобная картина была и на строительстве левобережного варианта Чуйского тракта. По воспоминаниям Татьяны Давыдовны Тозыяковой, 1911 года рождения, и там вдоль дороги было много непогребенных трупов.

Е.В. Чичериной указывается, что в лагере у бома Кор-Кечу умер и похоронен иеромонах Киприан 16 июня 1934 года. На его могиле был выложен крест из камешков. Рядом находилась могила другого заключенного. Вероятнее всего, оба захоронения могли быть где-нибудь под склоном горы. Но где именно, к сожалению, неизвестно.

Протоиерей Георгий КРЕЙДУН

Главная » Полезное » "Снова М52" или Путешествие из Новосибирска в Горный Алтай на Toyota Corona «бочка. Лесной кордон кур кечу спасает тайгу от пожаров Тракт строил новомученик